Когда и по какому поводу в моем архиве оказались эти несколько потемневших машинописных страничек – сказать затрудняюсь. Одно знаю точно – они нигде и никогда не публиковались! Как знаю и другое – его поэтическая душа всегда тосковала и рвалась в тайгу, на охоту, на рыбалку, на бесчисленные реки и озера родного Забайкалья, где в полном единении с природой он черпал свое гениальное вдохновение. Уверен: читателям популярного еженедельника «Земля» будет интересно и поучительно пробежать глазами заметки нашего знаменитого поэта и писателя Михаила Вишнякова, ушедшего от нас навсегда четыре года назад. Память моя светла – его лирика и тонкий юмор будут согревать нас еще долгие-долгие годы.
Владимир Кибирев, публицист

Чье общество важнее?

«Охота пуще неволи», - утверждает русская пословица, а другая ее догоняет: «Рыбу ловить при смерти ходить».
Что страшней и слаще – охота или рыбалка для русского человека? Об этом и заспорили два аргунских казака – Перфил Шарагин и Кузьма Дуров, первый – рыбак, второй охотник, когда ехали на Аргунь ловить карася да бабахнуть по уткам. Выпили-то совсем не так много – три штуки выставил Перфил да две Кузьма. И до того заело, что дошли до авторитетов. Кузьма Дуров припечатал своим звероватым языком:
- Как наше общество называется, а? Охотников и рыболовов. Что здесь на первом месте, а? Даже в России был журнал «Охота и рыболовство».
- Мне твои аргументы, что чешуя с пальцев, - парировал Перфил Шарагин. – Вот Володька Даль, который составил словарь русского языка – это авторитет! В его книге пословиц, поговорок да загадок про рыбу больше, чем про мясо. Спорим!
- Не может быть! Кино вон сначала сняли «Национальные особенности охоты», а потом уж про особенности рыбалки. Спорим!
Смотали удочки и, плюнув на гуся с птицей, поехали в Борзю. В библиотеке запросили словарь.
- Во! – сказал рыбак, на слово «рыба» 53 пословицы и поговорки. А на «охота» только 18. Ты проспорил.
- Э-э, - не согласился рыбак. – Давай по видам! Ты смотри на «утку» да «гуся», а я покажу тебе на «щуку» и «карася».
- Нашел простачка! Давай, я тебе на «волка» и «зайца»!
- Давай! А я тебе на «леща» и «пескаря».
… Спорили до хрипоты, набрали почти по 800 пословиц и поговорок. Когда охотник Дуров откопал про «хорька», рыбак Шарагин «блеснул» убийственным – «рыба-кит».
- А кит – не рыба, а зверь!
- Ха-ха тебе! Кит, он что – косуля, али заяц?
Спор прервал сторож библиотеки и выгнал друзей на улицу.
- Значит, первое русское дело – рыбалка! – возликовал Перфил! Зря, что ли говорят «Чудо-юдо, рыба кит».
Неизвестно, как долго продолжался бы спор, но библиотека закрылась.
… Обратная дорога да несколько бутылок «злодейки с наклейкой», все-таки помирили двух друзей. В родное село они заехали обнявшись, громко распевая свою любимую песню «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед, чтобы с боем взять Приморье - белой армии оплот».

Что украшает рыбалку

Оттепель на Аргуни – это солнечный выдох Южной Азии. Еще сурово сверкают снежные вершины Хингана, а в долины уже просочилось золотистое марево с воздушным голубым пригорком, на который, как на масленицу, вкатывается солнце и празднично брызжет длинными лучами. Сверкает лед, снег, первые лужи, нарядно-оливковые тальники и вербные пупушки, похожие на младенцев в белых одеялах. Попадает луч-спица в ледяной торос, вымороженный за зиму до хрустальной призмы, и вспыхнет посреди реки бирюзово-алый маяк!
А тут, откуда ни возьмись, появилась ланка косули, пугливо подошла к зеркальной луже, натекшей в ноздреватую впадину, посмотрела в свое отражение, принюхалась, стала пить. Подняла голову, а капли падают-падают серебряной брызцой в хрустальную чашу. Замрешь с биноклем и не можешь оторваться…
Тишина стоит нежно-голубая, сочная, продышистая до самого неба. А вот лопнул торос – долгий звон покатился от берега к берегу, как серебряная тройка. А где-то выше, в укромном распаде, уже поднялся и извился сизой финифтью дымок рыбацкого костра. Это местные рыбаки наудили на уху, подбросили под котелок веток аргунского краснотала – нет топлива более душистого, с щемящим запахом весны, воды, степного ветра!
Такие дни – праздник для настоящего аргунея, чьи предки триста лет назад поставили на Аргуни первые казачьи караулы, ставшие многолюдными станицами с бережно сохраненными бурят-монгольскими и тунгусо-маньчжурскими названиями Цурухайтуй, Дурой, Капцегайтуй, Кайластуй…
Зима зимой, но пришел благословенный день отведать свежей ухи, напитаться солнцем, цоканьем пешни в лед, серебряными звонами торосов, огромной шириной Аргуни, ее воздухом и древним зовом мужской работы, окриками и смехом, перченой шуткой и азартом взять рыбку!

Военная тайна

- А вот самую главную тайну про победу над японцами вы не знаете, – продолжил Маркел Гайдуков. Я в то время подписку давал секретную, смерть за разглашение. Теперь, когда СССР нет, кое-что могу рассказать.
Вы, как умные люди, не задавались себе вопросом: почему Япония на Забайкалье не напала? Квантунская армия была, историки не дадут соврать, один миллион человек. А нас тут по берегам Аргуни было не больше 200 тысяч солдатиков с винтовками да маломальскими пушчонками. Танков дак совсем не было.
То-то и оно! Но у нас секрет был. Как только Япония заняла Маньчжурию, так Аргунь стала пограничной рекой. Ни с той, ни с этой стороны рыбаков не стали пускать к воде. Вот тут-то как раз и расплодились в реке страхолюдные сомы, почти с телеграфный столб длиной. Может чуть поменьше, со столб без изоляторов. Зверюги, а не сомы! Пойдет корова на водопой – сожрут, а уж барана или косулю, как комаров ели. И прикормились на всем побережье. Вот тогда мой дядя Меркул Войлошников, бывший царский Георгиевский кавалер и придумал это дело. Его даже на доклад к Жукову и Станину вызвали, план обсудили. Стали наши солдатики пригонять из бурятских степей овец да подкармливать тех сомов. Они и прижились вдоль русского берега. Как поплывет японский разведчик или диверсант, сом хлобыстнет хвостом и сожрет. И концы в воду, никакой стрельбы не было. Японцы подумали, что СССР поставила под водой какое-то секретное оружие. Вот так до самого 1945 года и оборонялись сомами, страх на Квантунскую армию нагоняли.
- А как же потом наши солдаты форсировали Аргунь? Ведь сомы-то в воде не разбирают, кто свой, а кто чужой?
- Не-е, видно ты, паря, не рыбак… Он чо, сом-то, не знал чо ли, где советский разведчик, а где японец, а? Кто его, сома, подкармливал? Ну, вот ты скажи – кто? Да и потом они, сомы, может по погонам различали: если звездочки, то наши, советские люди, плывут. Природа, она не дурак, она своих людей не обижает…

Что страшней акулы?

Рассказывает Маркел Гайдуков, именитый рыбак из Дуроя: «Самая царь-рыба на Аргуни – таймень. Это – страшней акулы. Тайменя зовут тигром азиатских рек. Мы как-то с отцом огород пахали. Прибегает младший брательник, кричит:
- Таймень зашел в Есаульское улово. Мы бросили наживу на якорном крюке – сожрал, как червяка. Чо делать?
- Счас! – кричит батька и прямо на кобыле с прицепленным плугом выехал на берег. Закрепил на трос плуг, бросил в Аргунь. Дак вот, зверюга этот трос откусил, а плуг заглотил, потом лемеха выплюнул и плавает. Ах ты язва! Ах ты хунхуз кровожадный! Батька не сплоховал – бросил в Аргунь борону с коваными зубьями. На борону-то он и поймался. Дак всю посевную вытаскивали по частям. Придем с брательником, пилой «Дружба» отпилим сколько надо, уху варим. Знатная рыбалка была!».